Про Кустурицу слышала много-много и давно, и боялась, и сомневалась, и не осмелилась бы, но вот - чудесным и немыслимым образом попавший ко мне фильм - посмотрела…

Понравилось. И сразу стало понятно, это – барокко). Не изнеженное и завитушечно-галантерейное, изобретшее вилки и джентльменов, а самое что ни на есть настоящее, низовое, обращенное к напряженному искусству Средних веков. Вот  «Андеграунд» - замечательный фильм: и вот они, всё те же, что и 500 лет назад, экстатические и экспрессивные формы, рожденные взбудораженным сознанием  и внутренним  беспокойством, вызванные неразрешимыми  конфликтами… ага, апокалипсис, война-чума, Гриммельсгаузен и карнавал…

а вот - подожженные трупы в инвалидной коляске, вальсирующие вокруг креста...

и так же органично и легко воспринимающиеся современностью… как своё.

 Названный неповторимым и уникально оригинальным авторский стиль режиссера – получается, "давно забытое старое". Тот же способ обращения одновременно к разуму и чувству, так же создается эмоциональное и интеллектуальное напряжение. Все основные мысли в этом фильме – выражаются метафорой, а параллельно, для непонятливых - декларируются просто в лоб: (бац!) - кратко и ясно. Или очень доступно: разбомбленный зоопарк, смотритель -  с дитёнышем погибшей обезьяны на руках...

Фильм в духе барочной эстетики отражает общее мироощущение барокко и … современности, разве это не удивительно?))) Золотые пальмовые веточки, выданные в знак признания «принцу современного кинематографа» за эту картину  – просто диагноз соответствия мировоззрения… эээ… такому вот барочному «позитивному экзистенциализму».

В фильме «Андеграунд» фабулы – нет, но сохраняется условность изображения, действия, времени и даже физического пространства Югославии. Театральность только  подчеркивает ужас исторической действительности братской войны.

Кустурица создает в своем театре смешение событий, сгущая и собирая, как в фокусе, страдания, жестокости, сентиментальность, площадной юмор, объединяет представления «школьного» дидактического театра иезуитов и ярмарочные зрелища.

 Одновременность трагедии и фарса, единство страха и смеха – основа средневековых хроник времен тридцатилетней войны и...  кинематографического языка нашего времени. Смешение разнородных элементов не нарушает единства повествования, а создает трагическое напряжение или усиливает комизм. Возникает сложное сочетание чувств и ассоциаций, иронии и отчаяния. Видимо, таким именно путем выражен протест режиссера  против зла мира. Аллегорическое осмысление действительности проходит через весь фильм историей о людях и об обезьяне (ой, гы - смешно, в рецензиях рассуждают, как любит режиссер зверюшек). Аллегорический отсвет ложится и на личность его главных героев, обыкновенных смертных, попавших в водоворот войны. Плавая по житейскому морю, они вырабатывают лукавые и гибкие правила поведения и морали.  

Кустурица не только развертывает красочные аллегорические картины, но и противопоставляет их друг другу, предлагая различные аспекты истолкования действительности. Эта двойственность придает фильму уже, казалось, напрочь забытую современной культурой глубину, стереоскопичность, вызывает богатство литературных и бытовых ассоциаций. Одна и та же сцена с прозрачностью намекает и на тщетность человеческих надежд и усилий, и, одновременно, утверждает вечную изменчивость бытия, неизбежный процесс самой жизни…

Грозная идея «vanitas»* - о тщетности земного существования, теряет свое религиозное содержание. Превращения – многочисленные смерти и реанимация героев жизнерадостны, хотя и не лишены веселого сарказма. Критики в один голос восхваляют «витализм», неистребимую любовь к жизни, заливающую кинокартины художника, говорят о том, что «витализм»  – основная фишка Кустурицы…

Да, как и в барокко… только не надо забывать, что шутовство, театр, балаган, карнавал – всегда проявления страха, стремление защититься от него, забыть, просто «видеть, слушать, чувствовать», не думать, и отвлечься…

Изображаемый Кустурицей мир, при всем своем непостоянстве и изменчивости, не обманчивый мираж, не театральная иллюзия, не сон и не фантасмагория, это наш с вами мир…Вот - наконец-то повесившийся, на этот раз - в храме, герой и его любимая обезьяна... на храмовом престоле...Куда уж понятнее...

Политические воззрения Кустурицы не отличаются ни зрелостью, ни последовательностью. Он – аполитичен. И в этом, мне кажется, «фишка». Сказать: " Я не знаю, что делать, " -  тоже ведь позиция.  Автор мучительно мечется вместе со своими героями в этом бессмысленном,  но очень экспрессивном веселье, становится в нём главным шутом… И мир с пальмовыми веточками  приветствует в этом зеркале своё отражение, ни на минуту не останавливая этот шаманский танец. Но любое шутовство трагично и маскирует страх:  реального выхода он не видит. Кустурица указал на кровавую жестокость войны, на ее развращающее влияние на целые поколения, сказал о кризисе религиозности и веры, и о моральном одичании и запустение культуры... например,  просто представив всё человечество – зоопарком… Недаром основной резонёр фильма, хромой смотритель зоопарка – единственный положительный персонаж…

и всегдашний – хэппи-энд – на том уже свете… И стремление - вот так отъединиться, и уплыть, за свадебным столом, в опьянении и безудержном веселье...

Страшно и смешно одновременно, стильно, художественно, отвратительно искренне, правдиво…

Кустурица «сентиментален. Зол и сентиментален»…

*Vanitas  - ((Еккл. 1:2) Vanitas vanitatum omnia vanitas. В Синодальном переводе  - Суета сует, сказал Екклесиаст, суета сует, - все суета!

Серия сообщений "Кинокритика":
Часть 1 - Идеалист Алатристе
Часть 2 - Фильм Фонтан. Чулель, или сказка о потерянном времени...
...
Часть 7 - Фрида
Часть 8 - Тарас Бульба
Часть 9 - Кустурица. Андеграунд. Барокко нашего времени
Часть 10 - Братья Карамазовы... в постановке бесов
Часть 11 - Дурак
...
Часть 48 - Немецкий "Сталинград"
Часть 49 - Потоп
Часть 50 - Солнечный удар