Всем известна картина под названием «Явление Христа народу» («Явление Мессии») русского художника Александра Андреевича Иванова. Сюжет картины основывается на первой главе Евангелия от Иоанна. Вот Зарайск мне напомнил, и задумалась на полнолуние - а что я, собственно, об этой картине знаю… Не в смысле - кто с кого списан, где портретно царь и Гоголь, и что за сюжет и персонажи, кто тут сомневающийся, а кто верующий. А просто - что хотел сказать автор? Слабо))) Просмотрела не меньше десятка блогов и сайтов - и поняла - не только я одна такая, подавляющее большинство вот вышеперечисленным и ограничиваются, почти везде - одно и то же. Закопалась, очень интересно, да ведь живая вера и живые люди интереснее картин. А уж путь богоискательства знаменитого художника - тем более. Стала целенаправленно разыскивать, очень много всего нашлось, многое не стыковалось, но всё-таки пазл сложился за три дня, но в один постик не поместится, будет три.  Пока что, в качестве вступления - немного отредактированный текст художника Дмитрия Смолева, простите ему некоторую ироничность (ну, художник о художнике))), он всё равно ничего не понял, но постановка проблемы - хороша как раз своей краткостью и поверхностностью, эдакое введение в тему. А время «занырнуть» - еще придёт.

Под катом - большая мегабайтная репродукция самой картины, ну, чтобы вспомнить и рассмотреть.

Что может быть интереснее человека на пограничье времён? Со всей моей любовью к кладбищам иногда очень трудно поговорить с давно ушедшим человеком. Виной тому, как вот в случае с Александром Ивановым - большое количество разнообразного и диаметрально противоположного «шума» исследователей. Удивительно, что когда остается мало дневников и писем - плохо слышно «оттуда»: что, собственно хотел сказать человек этому миру, но когда - много, оказывается - ещё хуже. Настроение пишущего менялось, приоритеты, адресаты и взгляды - тоже, а «толкователи» из своих каких-то соображений - притягивают цитаты и целые страницы - каждый в свою сторону. «А поговорить?». В случае с Ивановым есть две точки зрения. Одна из них воспринимает художника как немного заблуждавшегося православного, к сожалению, в этом ключе построен и фильм о нем моего любимого «Неофита» из цикла «Библейский сюжет» - «У Иванова тоже был такой трагический момент, когда он почувствовал, что его работа никому не нужна, увлекся революционными настроениями 1848 года, начитался какой-то бездуховной, излишне рациональной литературы о Спасителе и на какое-то время охладел к своему многолетнему труду. Но, как святой Великий Иоанн, дрогнув, устоял в вере и истине, так и почитавший его художник смог продолжить работу, вспомнив, ради Кого он пишет». Ох, если бы так… Самый авторитетный сегодня исследователь творчества Иванова, магистр богословия, искусствовед, преподаватель Свято-Филаретовского православно-христианского института, А.М. Копировский вообще считает художника создателем «новой иконописи».Есть и другой взгляд - Иванов стал атеистом, строителем Храма Разума…

И - между этим всем - знаменитая картина "Явление Мессии". И два зала Третьяковки эскизов к ней. Талантливо, очень живо, интересно написано. Внимательно… нужно смотреть, смотреть - и не забывать - что автор - он тут, рядом, он жил этим. Какое-то время… И что-то случилось - не сложилась из этих смальточек мозаика…    

С росписью в Храме Христа Спасителя у художника так ничего и не получилось - «Воскресение» отдали Брюллову, а предложили написать евангелистов - но Иванов отказался, да и в мыслях у него был уже собственный храм.  И тут грянули революционные события 1848 года и нарушили тихое затворничество Александра Андреевича. «Римский отшельник» не был таким уж смиренным монахом от искусства, каким хотел его видеть Гоголь в своей статье. Иванов сочувствовал воле итальянского народа к освобождению от австрийского господства, сочувствовал романтическому основателю «Молодой Италии» Мадзини. Художник познакомился с Герценом, знакомство и беседы с ним оставили след в миросозерцании: мощный ум Герцена не мог не привлекать его, оттесняя влияние Гоголя. Тут еще сыграло роль и присутствие младшего брата Сергея, настроенного достаточно радикально. Брат писал В.В.Стасову, отвечая на вопрос, не Гоголь ли содействовал замыслу библейских эскизов: «Могу вас уверить, что ошибаетесь сильно: этот переворот не Гоголь произвел, а 1848 год. Не забудьте, что мы с братом были в Риме личными свидетелями всего тогда происшедшего. Мы с ним читали в то время все печатавшееся, как в Риме, так и во французских газетах. В этом году все книгопродавцы римские доставляли очень дельные, до того строго запрещенные книги с необычайной скоростью и легкостью; мы же, со своей стороны, не спали. <> брат, все более и более освобождался и от того немногого, что нам прививает воспитание».