Продолжение. Начало здесь .
Про Босха всегда говорят с придыханием и непременно прибавляют что-то вроде - в создании монстров он использовал "всю безудержность и неутомимость своей фантазии". Это сейчас так кажется, а на самом деле в те времена этих монстров рисовали все, и Босх, несомненно что-то прибавляя от себя, многое перерисовывал. Вот например, гравюра старшего его современника Мартина Шонгауэра, все про то же мученичество святого Антония. Её же и Микеланджело перерисовал).
Именно эта гравюра интересна тем, что монстры очень похожи, "прям одно лицо" с босховскими. А Питер Брейгель Старший, родившийся всего в каких-то 40 километрах от Хертогенбоса через несколько лет после смерти Босха, был самым удачливым из подражателей, и он рисовал монстров.
Так что с монстрами было все в порядке до поры до времени, а потом их всех тщательно и методично поизвела Реформация. "Сон разума рождает чудовищ" - подытожил уже в конце XVIII века Франсиско Гойя, утверждая полную победу рационализма.
А мы продолжаем рассматривать триптих Иеронима Босха, который жил во время, когда монстрами можно было еще кого-то напугать, и попробуем найти истину - что же все-таки хотел сказать автор.
Вот перед нами центральная часть триптиха. На заднем плане в огне трансмутирует какая-то большая деревня, а по центру, как я уже говорила, расположена алхимическая печь - атанор. Святой Антоний изображен с жестом благословения, и коленопреклоненным. Он единственный смотрит прямо на зрителя.
В середине композиции Святой Антоний молится, в то время как фантастические персонажи пытаются разыграть вокруг него сюжеты такого Евангелия от алхимии - вот прямо рядом с ним происходит чудовищное причастие, служат женщины. Крылатый воин с чертополохом вместо головы – первородный грех. В женщине с длинным платьем, стоящей рядом с Антонием, распознаётся её дьявольская природа.

Здесь также видим свиноголового священника, ноги его в луже, образовавшейся из мочи кобылы, зад которой имеет форму кувшина - эта еще и такой вид трансмутации - "мокрый"; священник читает Евангелие на импровизированном алтаре, который не что иное, как просто грязная земля, а перед ним фокусник в красной мантии, с отрезанной ногой, с шапокляком на голове, указывающим на его профессию, прислонился к деревянной стенке, копируя позу Христа, противостоящего ему за спиной св. Антония. Все эти детали кроме тех, разумеется, в которых читается отношение Босха к происходящему имеют, как мы помним, алхимическое происхождение. Притом смехотворному священнику, дыры в облачении которого позволяют разглядеть окровавленные голые бока и полую внутренность тела, помогают два демона, один из которых, с длинным клювом цапли, держит на голове гнездо с яйцом; другое яйцо помещено на стенку позади фокусника.
Там и здесь в грязной воде понаразбросано несчастных детей из пробирки - гомункулосов, они все как один уродливы, а некоторых даже с исследовательским интересом поклевывают бесовские птицы.
Обилие губных дудок олицетворяет такой грех как распутство. В алтаре, в глубине почти разрушенной капеллы, находится Иисус Христос, который стоит рядом со своим Распятием... несмотря на всю эту алхимическую дребедень оставшийся символом спасения и избавления от грехов. Тем самым Босх обращает внимание на то, что спасение и очищение человек найдёт, как и Антоний, в несокрушимой вере в Бога. Вопреки могуществу тёмных сил Антоний всё-таки избрал верный путь, который привёл его к победе над искушениями, о чём свидетельствует его спокойное и просветлённое лицо, повёрнутое к зрителю.
Наиболее впечатляют эпизоды, где мы видим человека, имитирующего позу распятого, то прислоненным к стене, то засунутым внутрь чудища или ягодки, символически изображающего атанор или философский камень. Затем сфера распадается и оттуда триумфально выходит уродец тощий и зеленый, он подвешен в ивовой корзине и, вопя, потрясает саблей в окружении разнообразных символов греха

Про деревянную женщину я уже говорила, но посмотрите еще раз - здесь как раз гомункулусы попали в кадр.

Можно долго смаковать детали, но не будем, главное, метод определен, остальное можно в общих чертах трактовать и самостоятельно. Перейдем к боковым створкам, вот левая. Здесь изображено поднятие святого демонами в небо (вверху) и падение Антония, точнее, результат этого падения.
В нижнем углу левой части триптиха, например, к трем демонам, прячущимся под мостом, по которому благочестивые люди ведут потерявшего сознание Антония, приближается чудище на коньках. На чудище знак, который считается эмблемой вестника; оно несет письмо, где, видимо, содержится протест против издевательств над св. Антонием. Но письмо написано в зеркальном отражении - верный признак того, что чудище и демоны насмехаются над святым. На голове у чудища воронка - символ невоздержанности и обмана: оно щеголяет выставленной напоказ сухой веткой и шариком, означающими разгульное веселье; висячие уши доказывают его глупость. Все это могло быть понятно современникам художника, но пять столетий спустя рядовому зрителю остается только надеяться уловить общий замысел творения Босха...
На заднем плане изображены сцены шабаша ведьм в воздухе. Этот мотив был связан с начавшейся с конца XV века охотой на ведьм. И вот после изнурительной борьбы с дьяволом Антония ведут два монаха и человек.

Вот полет Антония на демонах подробнее... Наружность монстров противоречит среде их обитания: в небе Антония несут рыбы и грызуны. И какая мужественная безмятежность на лице Антония.

Вот нижняя часть створки крупным планом. Переход через мост символичен – возможно, это тот мост спасения, через который предстоит пройти только избранным, преодолевшим весь путь искушений. Во всяком случае пути назад нет, тропа перед мостом обрушена. Под ним сидит группа дьяволов, читающих ложные "псалмы". Слева от моста находится птица, стоящая на яйце, из которого проклюнулись птенцы, сама ест лягушку, вместо того, чтобы покормить собственных детей. Такое поведение можно трактовать как чревоугодие и жестокость. Справа стоит птица в коньках, в клюве которой написано "лень", то есть неусердие в молитвах Богу...

В центре створки видны гибнущие корабли, опять же с намеком о герметическом плавании, и человек-холм, который явно связан с сохранившимся у масонов обрядом инициации - испытанием землёй. Под задом у него то ли бордель, то ли кабак, куда направляется очередная "святая" процессия.

На правой створке скопление обнажённых женщин не что иное как любострастие.

Демоны и грешники мучают Антония, пытаясь отвлечь от праведных мыслей; они бьют его, приводят в бордель, разыгрывают сцены ужасающего грехопадения, выставляют перед ним напоказ обжор, прелюбодеев, расточителей и богохульников; нагая дьяволица пытается соблазнить его.

Святой изображен в триптихе четырежды, но ни разу взгляд его не падает на греховные зрелища, происходящие вокруг. Он избегает всех соблазнов, отказываясь их замечать.
Удивителен взгляд самого художника, его подход к решению пространственных задач. На больших досках он создает неопределенное пространство, в котором множество движущихся фигур выстроено в горизонтальные или волнистые цепочки, образующие единый передний план. И перспектива - то есть,то нет, но даже там, где она есть, художник смотрит на изображаемый мир сверху, как наблюдатель. Как с летающей тарелки) Бегло просмотрев с неё на образы этого триптиха, вернемся к нашем вопросу. Что хотел сказать Босх?
Здесь понадобится еще одно отступление.
5. Выяснилось, что Босх по образам его произведений близок к мистику и теологу Яну ван Рейсбруку (Рюисбрук) по прозвищу Удивительный, ученик которого Геерт Грот основал в Хертогенбосе Братство общей жизни, представлявшее реформаторское движение Нового благочестия, весьма суровое в отношении каких бы то ни было проявлений ереси. Это братство пыталось возродить христианскую жизнь апостольских времен.
Devotivo moderna [лат.- новое благочестие], мистико-религиозное движение, зародившееся в кон. XIV в. в Нидерландах и получившее распространение в Севеверной Европе. Для Рейсбрука было характерно использование сложнейших символов-образов. Многие из них часто встречаются и в картинах Босха. Например, раздвоенное дерево как символ праведного и неправедного путей, человек-дерево как аллегория греховности мира и множество других. В нем исследователи отыскивают следы увлечения Босха астрологией и алхимией, поиска мистических сближений ее с христианством — этой давней традиции придерживался и Рейсбрук.
Согласно Рейсбруку, слияние с Богом обретается не "самовольно", а по благодати. в результате духовной практики мистик вливается "в Божественное всеединство", когда его душа "охвачена Св. Троицей".
В «Одеянии духовного брака» Рейсбрук писал: «Если мы все видим в Боге и все с ним соотносим, то тогда и в обычных предметах мы читаем высшее выражение смысла». Мир представляется ему единой великой символической системой с богатейшим ритмическим и полифоническим содержанием.
"Я хочу искать радостей вне времени... хотя бы мир и пришел в ужас от моих восторгов и, по своей грубости, не узнал того, что я хочу сказать."
Мистика Рейсбрука выражалась, с одной стороны, в порицании церковной обрядности и ханжества, с другой — во внутреннем устройстве монастыря наподобие братства апостольских времен. Согласно Рюйсбруку, божественная сущность, пребывая в вечном запредельном покое, является вместе с тем сохраняющей силой и целью всего сотворенного. Тварный мир истекает от Бога в процессе творения, имея в Нем вечные архетипы своих форм, в т. ч. и вечный архетип человека, реализуя который тварная душа посредством созерцания возвращается к Творцу. Единство (и отличие как твари от Творца) человеческой души и Бога Рюйсбрук определяет как взаимоотношение любящего и любимого. Благодаря своей чувственной стороне душа живет в теле и во внешнем мире; благодаря разумной — в себе, отрешаясь от внешнего мира; благодаря духовной — выше себя, в Боге. Последняя сторона души есть зеркало, содержащее в себе образ Божий, Бога-Сына, Который, присутствуя в каждом человеке всецело и глубоко лично, единит Собою всех людей.
В соответствии с тремя аспектами души мистическая жизнь, по Рейсбуку, имеет следующие направления: активное — практика благих дел, необходимая, но недостаточная для очищения души; внутреннее — отрешение от внешнего мира, сосредоточение в себе и подчинение Богу всей своей внутренней жизни; созерцательное — выход за пределы себя, умерщвление личностного начала и соединение с Богом в вечной любви, когда дух соединяется с Его сущностной основой, но не утрачивает при этом своей тварной природы. При этом “боговидцы”, достигшие этой цели, не освобождаются от совершения благих дел: напротив, необходимость практической любви есть результат их внутренней благости.
Ну, так вот боговидение и практика богообщения описана у Рейсбрука с такой силой и красотой, что представляется это всё очень живо, и адепты этого учения сплошь и рядом были "боговидцы".
"Созерцая и отдаваясь целиком, наслаждаться единством объектов и бытия..." - писал Рейсбук)))
Так, я думаю, возвращаясь к нашим алхимическим баранам, и делал Босх, наслаждался единством мира, пусть и очень противоречивым. Прямо скажем, философски относился, полетно. И картины его чудесным образом, как и говорил Рейсбрук - пережили 5 веков...стали "радостями вне времени... хотя бы мир и пришел в ужас".
Безусловно, Босх имел отношение к алхимии, видимо, к высшей, духовной её части, для которой, грубо говоря, исихастское схождение ума в сердце ставится в аналогию с получением Меркурия. И он языком духовного, сакрального герметизма осудил всю материальную и наиболее распространенную алхимию, занимавшуюся непосредственно изготовлением золота и серебра...такие алхимики, считает художник, посягают на Евангелие, они пытаются использовать его в своих целях и превращают в скверную пародию.
Босх говорит, что существует другой способ преобразования душ - это настоящая религиозность. Существует атанор истины, куда души входят грешными, а выходят очистившимися: это покаяние.
Искушение святого Антония - произведение, призывающее отказаться от химической печи в руинах, заменить ее Христом, единственным источником правильной веры; именно став на сторону Христа и повторяя жест Спасителя, св. Антоний, предстает в апофеозе центрального панно тихим победителем этого искушения. Подлинным, настоящим философским камнем.
И не вина Босха, что такая опасная метафора не отвергалась в то время католичеством, а Босх был очень искренним, страстным и религиозным человеком.

А с точки зрения философии любая алхимия может рассматриваться как смутное предвосхищение возникшей только в Новое время идеи коммунизма. Алхимики первыми начали поиски способа создания "рая на земле", т.е. богатого и процветающего общества, в котором нет надобности в тяжелом и монотонном труде, а легкость получения богатства (золота) лишает смысла само понятие частной собственности.
зы. Что касается сексуальности Босха и всякого навороченного на эту тему психоанализа - всё это просто следствие всё той же алхимии, которая реально повернута на слиянии мужского и женского. Особенностью всей алхимической литературы стало широкое использование ею сексуальной символики, унаследованной от древних земледельческих религий. Откройте любую книжку по алхимии, на самом деле, камасутры все нервно курят в уголку)
материалы.
http://www.rodon.org/ri/odb.htm
Алхимия и ее символика в творчестве Иеронима Босха./ Ольга Владимировна Блинова // Науковедение.: Науч. журн. – 22/03/2000. – 1 /2000. – С. 82 - 127.