А средневеково - да, в том смысле, что построено на базовых эмоциях, физиологически закрепленных. Дистанции между смешным и трагическим нет. От этого страшно. И как бы "рефлекторно" возникает
катарсис . Вот муж на глазах пылкого любовника не без удовольствия исполняет супружеский долг, прислонив жену прямо к березке, вот любопытный старшина, убитый главным героем, через пять минут становиться павшим в бою с неравными силами китайцев, вот повесившийся Жгут,с хохотком, ради которого жена его идет на смертельный риск, и кругом - офицеры "совершенно не понимающие значения воинской дисциплины". Зрителю не по себе - до тошноты и мурашек, зритель интуитовно понимает - что все мы такие, по большому счету, трикстеры, живем двойной моралью. А тут еще муравьи) В Средневековье, когда начиналась светская литература, писали именно такие страсти,каждого задевавшие - от слова страшный. А катарсис со времен Аристотеля считался вершиной и целью литературы. Но и самые правильные слова в фильме говорит - самый отрицательный персонаж.
Рабле, Гриммельсхаузен, Боккачо - и к этой традиции пытаются -
примазаться на Лукморе но у них это всё просто доведение до абсурда.Типа "Захватили школу в Беслане, а мы смеемся. Подростки подожгли сверстника за отказ дать денег, а мы смеемся. Три школьницы прыгнули с крыши 16-этажного дома, взявшись за руки, а мы смеемся и просим еще. Самоубийства, убийства, геноцид — мы смеемся." это, несмотря на эпиграф из Рабле - другое.
Еще есть
Мамлеев , это если о традиции этой говорить глубже, там вообще трэш. Но уже экзистенциальный %)