Как, однако, здесь Пушкин явно отличается от масонских братанов декабристов. Те искали в джеферсоновской конституциии идолища для поклонения, этот мудро заметил лживость чужеземного божества. Идеал демократии на поверку оказывается не более чем пустым звуком, игрой, лицедейством, примеркой подлой личины. А жить-то Пушкину после этих слов о демократии оставалось не больше года.