"Но если и музыка нас оставит, что будет тогда с нашим миром?"
Н.В. Гоголь

 

 

АрхипКуинджи Лунная ночь на Днепре

 

 

Скучно жить на этом свете, господа, если совсем без казусов и ничего не случается слишком замечательного.
А вот, однако, в продолжение некоторого времени и на одной части пространства сошлись две картинки. Дело это, как водится, случайное, но, тем не менее наводит на некоторые размышления. Между картинками – долгий век, но все так же для успокоения и примирения всех нисходят в мир создания искусства. И как не премного говорят нам ежечасно о бурях и катаклизмах, грозя распадом связей времён и бедностию духа, к великой радости – не изменяется природа человеческая.
Конечно, многое изменилось за сотню лет: взгляните - стало тревожнее и облачней, но человек – не разучился летать, и его так же волнует мелодичный свет, сокровенная тайна и всеобъемлющая тишина. По-прежнему музыкой звучит гармония мира.
Свет ли луны, несущий с собой мечты и облекающий всё в иные образы, или что другое становится во все времена причиною тому, что в точности на таких картинках делается явным - в мире есть непостижимые и глубочайшие законы, построенные на согласных основах, удивительная сила и жизненность этих законов проявляется во всем.

 

 

КнязьМышкин Ночь на Воронеже

 
Это красиво и интересно, разве не правда?

 

Если кто забыл, про что это вообще - тут вот  

Чуден Днепр при тихой погоде, когда вольно и плавно мчит сквозь леса и горы полные воды свои. Ни зашелохнет; ни прогремит. Глядишь, и не знаешь, идет или не идет его величавая ширина, и чудится, будто весь вылит он из стекла, и будто голубая зеркальная дорога, без меры в ширину, без конца в длину, реет и вьется по зеленому миру. Любо тогда и жаркому солнцу оглядеться с вышины и погрузить лучи в холод стеклянных вод и прибережным лесам ярко отсветиться в водах. Зеленокудрые! они толпятся вместе с полевыми цветами к водам и, наклонившись, глядят в них и не наглядятся, и не налюбуются светлым своим зраком, и усмехаются к нему, и приветствуют его, кивая ветвями. В середину же Днепра они не смеют глянуть: никто, кроме солнца и голубого неба, не глядит в него. Редкая птица долетит до середины Днепра. Пышный! ему нет равной реки в мире.
Чуден Днепр и при теплой летней ночи, когда все засыпает – и человек, и зверь, и птица; а Бог один величаво озирает небо и землю и величаво сотрясает ризу. От ризы сыплются звезды. Звезды горят и светят над миром и все разом отдаются в Днепре. Всех их держит Днепр в темном лоне своем. Ни одна не убежит от него; разве погаснет на небе. Черный лес, унизанный спящими воронами, и древле разломанные горы, свесясь, силятся закрыть его хотя длинною тенью своею, - напрасно! Нет ничего в мире, что бы могло прикрыть Днепр. Синий, синий, ходит он плавным разливом и середь ночи, как середь дня; виден за столько вдаль, за сколько видеть может человечье око. Нежась и прижимаясь ближе к берегам от ночного холода, дает он по себе серебряную струю; и она вспыхивает будто полоса дамасской сабли; а он,синий, снова заснул. Чуден и тогда Днепр, и нет реки, равной ему в мире!