Тут на самом деле примеров много, но я хочу напомнить самый классический - подавление международного революционного мятежа в западно-русских областях в 1863 г. Муравьевым-Виленским? Вот замечательный пример именно братской затрещины. минимум жертв, максимум контрреволюционных преобразований на благо народа.
"Подавление восстания не было окончанием деятельности Муравьёва в Северо-Западном крае. Как опытный администратор, он прекрасно понимал, что для предотвращения подобных событий в будущем необходимо коренным образом изменить жизнь в крае, вернуть его, как он сам говорил, на «древнерусскую» дорогу. Имея на сей раз широкие полномочия, он начал реализовывать многое, что было задумано ещё в 1831 году, при подавлении первого польского восстания.
Губернатор приказал большинству из чиновников-поляков подать прошения об отставке[33], поскольку многие из них тайно сочувствовали, а зачастую и помогали повстанцам. В то же время по всей России приглашались люди на «старинную русскую землю» для работы в присутственных местах. Эти меры избавили государственные учреждения Северо-Западного края от польского влияния. В то же время губернатор открыл широкий доступ к должностям в различных сферах местному православному населению. Так началась белорусизация местной администрации в Северо-Западном крае".
"В ходе восстания было убито либо пропало без вести 1174 российских солдата и офицера. Общее же число жертв повстанческого террора до сих пор точно не установлено... Сам Муравьёв в ходе восстания называл цифру в 500 человек. По информации «Московских Ведомостей», на 19 сентября 1863 года количество только повешенных достигало 750 человек. По данным III Отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии, за весь 1863 год повстанцы казнили 924 человека. «Энциклопедический словарь» Брокгауза и Ефрона указывает, что число жертв повстанческого террора равнялось примерно 2 тысячам человек"

"В борьбе с участниками восстания Муравьёв прибегал и к мерам устрашения — публичным казням, которым, однако, подвергались лишь непримиримые участники восстания и виновные в убийствах и которые осуществлялись лишь после тщательного разбирательства. Всего за годы правления Муравьёва было казнено 128 человек, ещё от 8,2 тысячи до 12,5 тысяч человек было отправлено в ссылку, арестантские роты или на каторгу. В основном это были непосредственные участники восстания: католические священники и представители шляхты, доля католиков среди репрессированных составляла свыше 95 %, что соответствует общей пропорции участников восстания. Всего из около 77 тысяч повстанцев различного рода уголовным наказаниям было подвергнуто лишь 16 % их участников, тогда как остальные сумели вернуться домой, не понеся наказания".

Публицист и философ-монархист белорусского происхождения Иван Солоневич так оценивал деятельность графа:
"Край, сравнительно недавно присоединённый к империи и населённый русским мужиком. Кроме мужика, русского там не было ничего. Наше белорусское дворянство очень легко продало и веру своих отцов, и язык своего народа, и интересы России. Тышкевичи, Мицкевичи и Сенкевичи — они все примерно такие же белорусы, как и я. Но они продались. Народ остался без правящего слоя. Без интеллигенции, без буржуазии, без аристократии, даже без пролетариата и без ремесленников. Выход в культурные верхи был начисто заперт польским дворянством. Граф Муравьёв не только вешал. Он раскрыл белорусскому мужику дорогу хотя бы в низшие слои интеллигенции".