Завораживает меня русский Север. Карелия - вообще запредельной музыкой звучит. Никогда там не была, так что рефератик). Но книжка - впечатлила. Говорила уже про Ополовникова, текст тут - его, из книжки "Сокровища Русского Севера" – Москва, Стройиздат, 1989. Несколько чб фотографий и рисунки - тоже его, очень хорошо он рисовал. Цветные фотографии - Владимир Шкондин

В старину русский человек не представлял себе Родины без золотистой рубленой избы, сторожевой башни под шатром, "чудного и дивного" храма. Радость и счастье в доме он связывал со светлыми просторными хоромами; безопасность и воинскую доблесть - с несокрушимыми башнями крепостных стен; идеал красоты и величия духа - с глубокой человечностью и монументальностью строенных храмов, единственных в то время общественных сооружений.

К самобытным церквам Беломорья относится Петропавловская церковь в селе Вирма конца XVII века.

Село это расположено южнее Кеми, уже не на Карельском берегу, а на Поморской части Белого моря. Но по рельефу своему и растительности, да и по архитектурно-пространственному облику окрестности Вирмы более сходны с Беломорской землей, чем с Онежским или Северодвинским краем.

В безграничной дали Беломорской равнины, среди древних замшелых валу­нов и невысоких елей архитектурно-художественный образ памятника пред­ставляется удивительно лиричным. Нет в нем величественной монументальности шатровых храмов, их суровой отрешенно­сти. Скорее он выражает жизнелюбие, свойственное многим памятникам искус­ства XVII-XVIII веков.

В облике Петропавловской церкви проявились строительные традиции, распространенные на этих землях и на землях Поонежья. Именно по берегам Онеги более всего были распространены кубоватые «верхи» деревянных церквей.

Главная достопримечательность Пет­ропавловской церкви - это ее кубоватый «верх», покрывающий четверик храма. Замысловато изогнутые линии главок и куба великолепно сочетаются с бочко­вым покрытием пятигранного алтаря.

Все формы укрупнены, весомы, что при­дает силуэту церкви торжественность.

Интересна и конструкция куба. Он рублен из бревен «в режь» и установлен на внутреннем шестивенцовом четвери­ке, укрепленном в наружных стенах. Внутри четверика - две пересекающиеся под прямым углом стены, создающие пространственную жесткость. Эта ориги­нальная конструкция известна только по виремской церкви.

Трапезная церкви в начале XX века была значительно перестроена. Площадь ее вытянутого в длину помещения в несколько раз больше площади самого храма. В трапезной сохранился старин­ный резной столб.

Когда-то их было два. Резьба столба очень выразительна и вместе с тем традиционна: сочные «дыньки» разделены вставкой из плоско­го орнамента и обрамлены изящными жгутами с розетками. Розетки на столбах напоминают резьбу на балках подмо­сковной церкви в селе Васильевском. Напоминают, но не повторяют.

Разнообразная трактовка традицион­ных приемов — характерная особенность народного деревянного зодчества. В этом разнообразии - диалектическая преемственность его основ, то сочетание вековой строительной мудрости с талан­тливым «домыслом» мастера, которая рождает неповторимое своеобразие фор­мы. И тому пример не только резной столб виремской трапезной, но и множе­ство других деталей церкви.

Так, клиросы, расположенные по обе стороны от иконостаса, сделаны, как обычно, из широких досок-плах, поло­женных «вкосяк». В верхней части они украшены резным орнаментом. Сам факт существования здесь резьбы традиционен. Однако характер ее рисунка со стрельчатыми очертаниями декоратив­ных досок-подзоров оригинален.

В виремской церкви только ее цен­тральная часть - четверик с кубоватым покрытием и алтарь — сохранила свою древнюю архитектурно-конструктивную основу. Наружные стены четверика, а частично и сам куб были обшиты тесом. Трапезная церкви вместе с сенями-папертью сооружена в начале XX столе­тия на месте меньшей по размерам ста­рой трапезной. Слеговая конструкция ее кровли уступила место стропильной, а тесовое покрытие сменило железное. Были тут сделаны и два слуховых окна, не характерных для народного зодче­ства. Но следов былой кровли, по кото­рым можно было бы ее воссоздать, не сохранилось. Более того, не сохранилось и следов первоначальной трапезной. А вот купола...

Такое смешение в архитектуре одно­го здания двух начал, совершенно различных по своей социально-истори­ческой природе и формально-стилистическим качествам, усложняет реставрацию Петропавловской церкви. Вопрос о возвращении ей оптимального облика спорный, ибо нет достаточно веских аргументов в пользу воспроизве­дения старых объемов церкви и трапез­ной. Реставрация памятника была огра­ничена задачей его укрепления. Вместо толевого покрытия трапезной, пришед­шего на смену железному, было уложе­но простое тесовое, состоящее из неши­роких с двумя ложбинками по бокам досок, и убраны слуховые окна. Подлин­ные элементы здания, или сохранившие в процессе известной преемственности более или менее полно форму подлинни­ков, были восстановлены точно по подо­бию своих предшественников, строго следуя основным принципам и положе­ниям научной реставрации.