Немного свежего Питера)))

Начну с того, что сегодня в Беларуси - Восеньскiя Дзяды (Осенние Деды) и, в отличие от Радоницы - не принято навещать умерших на кладбище, на Дзядоу приглашают предков к себе домой, чтобы угостить и отблагодарить за помощь и покровительство.
Подумала, что неизвестно и неопределённо сейчас стало - кому кого куда приглашать, ведь любой старый город похож на кладбище, и замечательно, если люди продолжают жить в нём, как бы "в гостях". Вот, например, нет уже ни имперски властного Санкт-Петербурга, ни колыбельно-революционного Петрограда, ни советского Ленинграда...

Осталось от всего этого кладбище, я думаю, все это осознают, но почему-то об этом никогда не говорится. Эвфемизм придумали: ах, Питер - город-музей. Ну да, ну да, только ведь музей - это уже совсем осквернённое кладбище, а Питер - живой. Здесь призрачно и романтично, прошлое перемешано с настоящим, и стоит городу только отвлечься от апломба собственной шедевральности, отпустить чуть удила всех вздыбленных тут коней, и смыть дождями слой несвежей позолоты - как сразу камням начинает легче дышаться и в пасмурности исчезают границы света и тени.

"Тот" и "этот" мир - трепетно переплетаются.
На кладбищах и вправду легко дышится. И радостно, и спокойно.
Питер, как и кладбище вообще, даёт необъяснимую лёгкость и свежесть восприятия настоящего.

Суета как-то обесценивается, обыденность в этой питерской серости кажется ярче, чувства - в постоянной промозглости - теплее, а радость - как-то по-северному - нежнее и чище. И всё приобретает свой истинный вид, и смысл, и значение.

В этот свой недавний визит в Питер поняла, что сюда нельзя приезжать бесконечно, наступает момент, когда уже начинаешь различать виды специфической городской мистики, они узнаваемы и дружелюбны, и приезжаешь уже как бы и не в гости.
В каналах вода тяжёлая и живая, как и должна быть в Лете.

Да и самое красивое кладбище - некрополь Александро-Невской Лавры - ничем принципиально от города не отличается, разве что звенящей тишиной и светлой печалью.

Здесь тоже есть адреса знакомых...

да и незнакомые - по-питерски сдержанны и спокойно-доброжелательны.

В Лавре как-то сразу чувствуется, что всё преображается, сглаживается,

потихонечку отмаливается смирением и тишиной

Тут хорошо и радостно. И празднично, и очень уютно одновременно.

И, как обычно в монастырях - вкусно)

И даже успокоенные здесь красногвардейцы - ничему не противоречат.

И становится понятно, что необыкновенное питерское небо - живёт не призрачной тревогой сегодняшних дней, не порывами одушевленно враждебного ветра,

а сбивающимся дыханием воспоминаний прошлого, и ничего в Божьем мире не бывает напрасно и враждебно небу, если только не делается с вызовом ему.