В Волоколамском музее вот этот стенд очень удивил.  Под стеклом вместо некоторых экспонатов были прорехи, но того, что было оставлено – оказалось достаточно. Оказывается, под Волоколамском, в деревне Марково – была независимая (!) республика с президентом (!) – что-то наподобие Советской власти в одной отдельно взятой волости, возникла аж за 12 лет до Октябрьской революции и просуществовала почти год. Очередной раз, осознав свое невежество, попыталась найти быстренько какой-нибудь ликбез на тему. Не тут-то было! Первая же открытая в сети статья резанула «природно-климатическими условиями» - «из-за бедности почвы крестьяне были вынуждены…», в следующей было сказано, что эта республика «была прямым выражением политической интуиции и предпочтений самих крестьян..», и далее почти везде – «про рост крестьянского самосознания»!))) Стало интересно, увлеклась, закопалась, и вот получился собственный вариант реконструкции событий.

 Для начала пришлось выяснить, что это за место.

В Марковскую волость в то время входило пять больших деревень: Марково, Корневское, Дулепово, Фроловское, Стрешневы Горы - и более мелкие населенные пункты с общим числом жителей более 6 тыс. человек. Самым крупным помещиком в округе был князь Мещерский. Предание гласит, что он, получив лотошинские  земли в наследство от батюшки, воспрепятствовал проведению через свои угодья железной дороги - из соображений сохранения девственной красоты местности. Видимо, с тех пор цивилизация не особенно рьяно пыталась сюда проникнуть, и места там действительно красивые очень. У князя была в Волоколамске ткацкая фабрика, а в своем имении в Лотошине князь Мещерский организовал первый в России сыродельный завод, пригласив голландцев руководить производством. И еще просто вспомнилось – репетитором в имении князя был поэт Яков Полонский. А промышленная инфраструктура) обыкновенной деревушки Марково в те годы (120 дворов) была такая - сыродельня, кожевенный завод, шорницкая (про сбрую, значит) артель и небольшой кирпичный заводик, были тут еще и чайная, и трактир. Ох, можно было бы туда съездить и посмотреть, но страшно и подумать, что в этом Маркове сейчас…

 События

Так вот, за сотни лет жизни в этих краях, наконец, осознав и прочувствовав «природно-климатические условия», и получив озарение от своей «политической интуиции», крестьяне пяти деревень собрались 31 октября 1905 года у чайной в деревне Марково поговорить «за жизнь». Видимо, многое было деревенским жителям в этой жизни не понятно, и тут гостивший в деревне питерский рабочий быстренько «объяснил крестьянам разницу между монархией и  республикой и доказал (!) преимущества республиканского строя». Тогда крестьяне решили известить царя-батюшку о своей полной от него независимости. Они немедленно избрали свое правительство, отказались повиноваться распоряжениям властей, прекратили выплату всех государственных налогов и податей и отправку в армию рекрутов. Все требования были изложены в документе «Приговор», текст которого оказался уже приготовленным, под которым все и подписались. И преспокойно (забыв про «произвол властей))) зажили по-новому, припахав землицы, (земли баронессы Бревер поделили по едокам), выкашивая траву на сено и подрубив леса в имении князя Мещерского, построили общественный амбар, починили два моста, от своих «малоземелья и нищеты» послали без особого напряга 20 возов картошки и два с рожью, коноплей и с квашеной капустой бастовавшим волоколамским ткачам.

«Марковская республика» просуществовала восемь месяцев! Царский режим как-то спокойно смотрел на мужицкую демократическую придурь. Но деревни, составлявшие республику, стали враждовать и пошли с вилами друг на друга из-за распределения захваченных земель, да и помещики жаловались. Только 27 июня на станцию Волоколамск прибыла сотня донского казачьего полка, старосту отправили в ссылку, крестьян-республиканцев примерно выпороли за нехорошие настроения и отпустили по домам.

(ой, вот вечно живая версия советских времен: Царское правительство с нескрываемым раздражением и большим опасением относилось к движению крестьян, принявшему массовый характер. Поэтому власти придавали большое значение быстрому разгрому "Марковской республики". Летом 1906 года все организаторы "Республики" были арестованы и осуждены. Пострадало от произвола царских властей более 300 крестьян.)

 Приговор

Интересен сам подписанный документ, отражавший крик этого самого крестьянского самосознания. Он состоял из политических и экономических требований, и кроме вполне понятных пунктов про «увеличить площадь землепользования тем, кто обрабатывает землю личным трудом путем отчуждения частновладельческой земли» и «обучения детей за счет государства», содержались требования об уничтожении сословного неравенства, неприкосновенности личности, о созыве народной Думы, которой должны стать подотчетны министры и государственные чиновники, и особенно актуальное в деревне той поры - о свободе слова, печати и собраний.

А вот и персонажи – основные специалисты по проведению мероприятия.

Буршин Петр Алексеевич,  крестьянин, марковский староста, президент республики.

Рыжов Иван Иванович, волостной старшина, мелкий предприниматель, владелец шорницкой мастерской. Член кабинета правительства республики. Делегат Всероссийского съезда «Крестьянского союза». Единственный отправлен в ссылку, вернулся в 1916 г. Продолжал жить в Маркове, и вместе с экс-президентом республики, Буршиным, работал посадчиком, т.е. вытягивал кожу для голенищ сапог.

Соколов Захар Иванович, крестьянин,  поддерживал связь со своим сыном. Его сын,

Григорий Захарович Соколов, эсер, террорист, боец с царским самодержавием, снабжал марковских крестьян нелегальной литературой. Пять раз приговаривался к расстрелу за участие в терактах - и пять раз убегал целым и невредимым. По слухам - красив был, и всегда находилась добрая женская душа, которая и помогала выбраться на свободу. Но при советской власти все-таки отсидел 10 лет в тюрьме за «антисоветчину».

Зубрилин Алексей Арсеньевич, уездный агроном, известный популяризатор с.-х. знаний. Боролся с трехпольной системы земледелия, за развитие травосеяния, особенно культуры клевера. Подготовил текст «Приговора» и отвёз его, подписанный, в газеты и «Колокол».

Никольский Виктор Николаевич, учитель Стрешне-Горской земской школы, исполнял роль секретаря правительства республики. Делегат Всероссийского съезда «Крестьянского союза».

Что ж это было?

"Студенческие сходки и рабочие стачки ничтожны сравнительно с надвигающеюся на нас крестьянскою пугачевщиною"

(С.Ю.Витте в сентябре 1905 г.)

 “Эти крестьяне - действительно революционные демократы, с которыми мы должны и пойдем вместе на борьбу за полную победу теперешней революции. ”

( В.И.Ленин)

 Видимо, это была отлично и профессионально проведенная «пиар-провокация». «Приговор» быстро попал в Москву. О «Марковской республике» в те годы много писалось не только в столичных и других русских газетах, но и в зарубежной прессе. А уже в конце июля 1906 г. в забытое Богом Марково вдруг приехал профессор истории Чикагского университета Джорж Браксель. В американских газетах, под заглавием «Крестьянский манифест», был напечатан приговор сельского схода в деревне Маркове. Чуть позже купец-миллионщик Е.Д. Мягков, владелец издательства "Колокол" и сочувствующий социалистам, напечатал "Приговор" полумиллионным тиражем. Идея была оформлена самым эффективным и доходчивым способом – примером, и распространена. Цель была достигнута. Эх, как с гордостью написано на официальном лотошинском сайте: «Этот «крестьянский манифест» разошелся по всем губерниям России, слава о «Марковской республике» прошла по свету».

Крестьянское самосознание

А что же сами крестьяне? Что они думали? Вот, например, воспоминания очевидца приезда губернатора в бывшую республику.

«Помнится тёплое летнее утро 10 июля. Вся площадь у волостного правления засыпана народом. Во главе почтенные крестьяне-старички: Степан Степанович Корочков, Иван Никитич Трубецкой (не путать с князем и, увы, декабристом!) и другие.

Приготовили хлеб-соль.

По дороге от деревни Дулепово ехал верховой казак, а сзади тихо подвигался экипаж, в котором сидел исполняющий должность московского губернатора флигель-адъютант Джунковский, охраняемый конной стражей. Экипаж поравнялся с народом..

Губернатор не остановился, а, поравнявшись с народом, крикнул:

- Вы, марковские мужики, бунтовщики, и я к вам не заеду.

Джунковский заехал к священнику Знаменскому и отправился в село Лотошино к князю Мещерскому.

Губернатор приказал строжайше потребовать, чтобы Марковское волостное правление отстранило Рыжова от должности. После проезда губернатора в селе началась паника, многие убежали в тверские леса, укрылись среди болот Льгоща.»

 Трогательно, наивно и симптоматично, что только один отказ от хлеба-соли высокой государственной персоной породил панику: о ужас, начальство не снизошло и проехало мимо! Конец света, самое время разбежаться по болотам и уж там при полной свободе слова и собраний вдоволь наговориться об уничтожении сословий…

Тут вспоминается, как офицеры-декабристы приказывали солдатам кричать «Константин и конституция», и на закономерный вопрос, «что такое «конституция» отвечали солдатам, что это жена Константина…

 А еще о крестьянском самосознании есть отличное и прямо до неприличия  искреннее свидетельство - рассказы писателя-самоучки Семенова… Он поддерживал связь с марковскими крестьянами, и даже есть версия, что это именно Сергей Терентьевич Семенов, проживавший недалеко в деревне Андреевское, доставил «Приговор» в московскую прессу и «Колокол».

При том, что в его непростой биографии была и дружба с Толстым, Чеховым и Короленко, и шеститомное собрание сочинений с хвалебным предисловием Толстого, и премия Российской академии наук, и заграница Швейцария-Англия, которую выхлопотал ему Толстой вместо ссылки в Олонецкую губернию, и привезенный оттуда сыночек с претенциозной фамилией Рюриков, и толстовство – по полной программе… и много чего еще,  в том числе и смерть от рук освобожденных крестьян в своей родной деревне Андреевка в 1922 году.

При всем при этом Семенов всю свою жизнь, как был крестьянином, так им и оставался, пахал и сеял, и он так и не стал известен так называемому "широкому читателю" – слишком крестьянским оказался.

Это не подходило ни эсерам, ни толстовцам, ни большевикам… Такое вот неудобное крестьянское самосознание. Прочитав его произведения, в которых бесхитростно описаны ничем особенно не примечательные случаи из жизни крестьян, немного окунаешься в быт и нравы деревни той поры, и сразу понимаешь, насколько неискренни и фальшивы все эти манипуляторские «приговоры», манифесты… как и революции.

 Вот отличнейшая цитаточка из рассказа Семёнова «Наследство», речь совсем о другом, но к Марковской республике подходит как нельзя лучше:

 «- Нам, - говорят, - судиться никак, невозможно. Наше дело крестьянское: свое хозяйство оставить нам никак нельзя. Хозяйство оставим -  больше упустим.

Усмехнулся человек.

- Эх вы! - говорит.- То-то народ-то вы темный, необразованный. Вам тут-то и быть не надо.

- Как так?

-А так. Напишите доверенность, я вам все дело оборудую в лучшем виде.»

 Сегодня вполне очевидно, что Марковская республика победила. Но вся беда в том, что крестьян в победившей нашей «Марковской республике» вообще нет. Эх, вот что хотели - уничтожение сословий - то и получили.