"Большой американский роман", написанный ирландским писателем и журналистом Колумом Маккейнном, получивший в 2010 г. Дублинскую премию по литературе, вторую по значимости после Нобелевской.
Нью-Йорк, 1974 год. Жарким суматошным летним днем французский канатоходец-трюкач решает без всякой страховки пройти между недавно выстроенными башнями-близнецами Всемирного торгового центра на высоте 110 этажа.
Это реальный случай, француза зовут Филипп Пети. Этот поступок называют "художественным преступлением века."
Так вот, этот канатоходец (в книге описано, как он серьезно готовился) никого не предупредил, но тем не менее - его замечают с разных точек, внизу собирается толпа. Жизнь города выходит из своего привычного русла на это время, на 45 минут, выплескивается из моря обыденности, город не понимает, он разозлен и очарован одновременно, он замирает в восхищении и бессильной ярости, он смотрит и ждет, атмосфера чуда, чего-то другого пронзает всех его обитателей. Среди них - герои романа, так или иначе всё в нем вертится вокруг канатоходца. Он бросил вызов самому Богу, вознесся над Крестом, а не взошел на него, осмелился попрать законы мироздания, играя своей жизнью как игрушкой, он готов отринуть бесполезную оболочку - свое тело или настолько уверен в себе, что отрицает возможность падения как таковую?
Маккейнн наследует иезуитству своего соотечественника, ирландца – Джойса с его "Улиссом", но поток сознания написан полегче и почетче, и кажется, здесь каждая глава является отдельной стилизацией. Читается легко. Этот роман - как мозаика, создаётся впечатление, что это сборник рассказов. По мере чтения кусочки паззла складываются, составляя единое полотно.
Роман завораживает.Но про башни, которых уж нет - ничего не говорится. Такой прием обычно называют “фигурой умолчания” - когда самое важное остается за кадром, но все прекрасно понимают о чем речь.
Мне кажется, смерть Бога чувствуется в каждом эпизоде, и даже в названии. Один из главных героев,которых, вроде двенадцать (!), является монахом, давшим обет целомудрия, бедности и смирения, он признается своему брату, что "предпочел бы умереть с сердцем нараспашку, чем кончить свои дни очередным циником". Он отчаянно ищет Христа, причем намеренно, в самых низах общества: опекает проституток из Бронкса, подставляет щеки под удары их сутенеров и практически безвозмездно ухаживает за старичками дома престарелых. Ничего божественного Корриган не находит, зато встречает настоящую любовь.
Кроме него почти никто из героев с Всевышним в диалог вступить не пытается, но зато почти все они как будто воочию его лицезреют. Как раз идущим по канату между двумя небоскребами. “Ангел” – восклицает толпа. И становится жутко.
Остальные герои веру давно утратили и им до нее и вовсе нет дела. Судье, проститутке, хакеру, художнице, медсестре и всем оставшимся справиться бы со своими мирскими заботами.
Нью-Йорк - центральный образ романа, место действия, - такая гигантская мясорубка, перемалывающая без жалости и сочувствия людские судьбы и выплевывающая их куда придётся. Но при этом город не лишен очарования.
Жизнь в мельчайших, обыденных частицах, на разных полюсах, в самых крайних проявлениях мастерски описана Маккейнном, хороший язык, четкая продуманность каждого слова. И возникает пестрый хоровод безостановочно вращающегося мира: кто-то погибает в автокатастрофе, кто-то выносит приговор, а кто-то садится в тюрьму, кто-то встречается, а кто-то расстается – и все это в один солнечный и жаркий день, когда в небе над Нью-Йорком появился безумный канатоходец.
Получается полифония: шум голосов, на разные лады рассказывающих свои истории, калейдоскоп образов. Матери погибших во Вьетнаме сыновей. Мальчишка, фотографирующий граффити в метро. Пара художников в карнавальных костюмах. Шлюхи в Бронксе. И Корриган, ирландский монах, вместе со скамейкой и чемоданчиком книг перевезший в Нью-Йорк свои непростые отношения с Богом. И Киран, брат Корригана, и медсестра Аделита, в которую он влюблен.
Вот одинокая и богатая Клэр пытается заманить к себе в гости чернокожую Глорию, тоже потерявшую на войне сына, и, отчаявшись, предлагает ей денег, чтобы та осталась. Ее счастье, что Глория правильно воспринимает бестактность и видит в ней крик о помощи.
Тут же подростки, забирающиеся в туннели подземки, чтобы оставить там свои граффити. Вот несчастная проститутка-наркоманка Тилли Хендерсон - пишет жуткую исповедь в тюрьме о себе и дочери, которая тоже стала проституткой и наркоманкой, вспоминает, как сама затягивала вены дочке, и о маленькой внучке, которая у чужих людей. Тилли присматривает себе трубу в душевой и вешается. А тут парочка художников, устроивших аварию, в которой погибли Корриган и дочка Тилли. Они скрываются с места преступления и болезненно ищут друг у друга оправдания. А вот Содерберг - муж Клэр, нью-йоркский судья в наказание за нарушение общественного порядка присуждает канатоходца к штрафу в пенни за этаж - и к повторению выступления. В Сентрал-парке, для детишек. Судью зовут Соломон %).
Содербергу же, кажется, автор вложил мысль о том, что трюкач своим поступком создал памятник, статую из себя самого, гениальный, типично нью-йоркский монумент, который явился в небе на краткий миг, а потом исчез. Потому что только так можно оставить память в городе, который не ценит и не хранит прошлое, ведь для Нью-Йорка есть только ежедневное настоящее.
Я не знаю, что хотел сказать автор. Мне кажется, это жуткий роман о ставшем бессмысленным без Бога вращении жизни. Канатоходец так и не отвечает на вопрос - "зачем?", но связывает в книге столько историй, что получается история Нью-Йорка... предельной опустошенности и безысходности. Ну, а про башни-близнецы все знают...
"Земля вращается. Спотыкаясь, мы бредем вперед. Этого достаточно, -" на такой ноте заканчивается книга.
Andrrr обратиться по имени
Суббота, 16 Марта 2013 г. 19:11 (ссылка)
